Морской дорогой взад-вперёд
С дымком
Над синей бездной
Спешит
Внушительный народ,
Железный, но любезный.
Он драк и ссор
Не признаёт,
Глупцам не потакает.
Друг друга
Походя не бьёт,
Друг друга
Не толкает.
Вот, уступив дружку проход,
С улыбкою любезной
Ему сигналит пароход:
— Пройдите, друг железный!
Но сам оттуда слышит вдруг
Ответ родной, железный:
— И вы пройдите, милый друг.
— Ну, будьте так любезны!
И так-то радостно идти
И к северу, и к югу,
Когда
«Счастливого пути!»
Вокруг трубят друг другу!
«Коготь динозавра»
«…Светка притихла. Она вдруг с тоской почувствовала, какая огромная эта ночь, какая бесконечная земля и как она, такая маленькая, неожиданно, в один день, оказалась так далеко — за тысячи километров от родного Еревана, где так хорошо охает бабушка и взмахивает руками мама. Как будто какой-то вихрь взял и зачем-то швырнул её в эти края.
Она забилась в угол, и по её щекам побежали слёзы. А в это время за окном, у самых колёс, засверкало, засияло, затрепетало… Из-за скалы вывернулось и вспыхнуло под луной море, и Генка крикнул:
— Ура! Байкал! Настоящий Байкал!
Пассажиры бросились к окнам смотреть на знаменитое море, так что накренился поезд. Но Светка осталась на месте.
— Света! — позвал Коля. — Ты что? Смотри! Байкал.
Но она только отодвинулась дальше в угол. Василий Григорьевич удивился. А Людмила Ивановна сказала:
— А ну-ка давай споём: «Славное море, священный Байкал…»
Светка всхлипнула:
— За-ачем мне этот Байкал? Зачем? У меня есть Севан…
— Ха! Севан! — усмехнулся Генка. — Севан — вот, с горошину! А это Байкал… Самое глубокое в мире…
— Что ти знаешь! Ти видел Севан? — сказала Светка.
И она заплакала ещё сильней, потому что и Севан был так далеко… Людмила Ивановна всплеснула руками, но Василий Григорьевич всё понял: бывает ведь, что человек покажется себе таким заброшенным и одиноким. Он взял Светку за руку и сказал: — Прекрасное озеро Севан. Удивительное! Но Байкал обижать не нужно… Он ещё удивительней…»